В Цюрихской опере выпустили оперную дилогию на сюжет «Неистового Роланда»
Опубликовано: 28.08.2018
Орландо – герой, но его вылечат. Фото – Suzanne Schwiertz
В цюрихском «Опернхаусе» возобновили оперу Генделя «Орландо» на основной сцене и показали премьеру «Орландо Паладина» Гайдна в театре города Винтертур, что расположен в 20 минутах езды от Цюриха.
Замысел интенданта театра Андреаса Хомоки читается избыточно ясно: сопоставить оперы, написанные на один сюжет, заимствованный из поэмы Лодовико Ариосто «Неистовый Роланд», но трактованный в разных жанровых ключах.
Канва – общая у обеих опер: Роланд влюблен в китайскую принцессу Ангелику, но та не отвечает ему взаимностью, предпочитая рыцарю возлюбленного Медоро.
В камерном спектакле голландского режиссера Йетцке Мейнсен по опере Гайдна, поставленном силами молодежной студии при театре (IOS), стремительное, полное неожиданных эффектов действие разворачивается в баре, где ожидают выступления рок-звезды Орландо (Йен Милн).
Каждому герою придан двойник, действующий в параллельной реальности, наколдованной волшебницей Альчиной (Кармен Зибель).
Четкая номерная структура оперы остроумно подчеркивается столь же четким мизансценированием. Например, традиционный повтор экспозиции в увертюре пластически отрефлексирован точным повторением выразительной мимической сцены: двое влюбленных ведут напряженный разговор за столиком, Медоро (Спенсер Ланг) чего-то настойчиво требует от Ангелики (гибкое и звучное сопрано Клер де Севиньи), та разражается слезами.
В спектакле Йенса-Даниэля Херцога «Орландо» по опере Генделя действие разворачивается в клинике, специализирующейся на лечении ментальных заболеваний, а главным пациентом выведен доблестный рыцарь Орландо.
Заправляет делами в санатории профессор Зорастро (Скотт Коннер) – согласно либретто маг и волшебник, а в спектакле – деспотичный главврач, бог и царь во вверенном ему заведении. Действие происходит в начале ХХ в. – судя по костюмам в стиле «Великого Гэтсби» и наличию допотопного телефона, по которому принцесса Ангелика пропевает свое первое ариозо.
Роланд опустошен, растерян и более не хочет соответствовать образу героя. Он подходит к грифельной доске, на которой дотошный доктор, подготовляя лечение, уже изобразил схему мозга Орландо: в верхней доле – Любовь, а под нею – Сила и Слава.
Стирает тряпкой слово Furioso и выводит вместо него Innamorato – «Влюбленный». Между этими двумя полюсами – гневом и любовью – герою суждено разрываться все три часа, что идет спектакль.
Спустя 10 лет после премьеры состав исполнителей в спектакле был полностью обновлен. Лишь за пультом оркестра La Scintilla стоял все тот же Уильям Кристи – один из самых авторитетных мэтров исторически информированного исполнительства.
Оркестр, играющий на аутентичных инструментах, звучал упруго, живо, временами впадая в барочное неистовство. Кристи демонстрировал в управлении музыкантами «мягкую силу»: пластично, без нажима, не особо даже напрягаясь, он вел оркестр и солистов, ни на минуту не снижая энергетического посыла.
На партию Роланда в возобновленный спектакль пригласили Беджуна Мету – и трудно было сделать лучший выбор. Партия Орландо – колоссальный вызов для любого певца: огромный диапазон, виртуозные каденции, сногсшибательные темпы – все это требует не только выносливости и выдержки, но и громадной, чисто вокальной технической оснащенности.
На цюрихской сцене Мета – отличный актер – создал образ меланхолический и яростный. Перепады настроения Орландо внезапны и стремительны, необузданный гнев в момент, когда ему открывается горькая истина – Ангелика любит другого, – сокрушает все и вся. Обезумев от ярости и неразделенной любви, Орландо отнимает топор у оторопевшего пожарника, крушит мебель, берет в заложницы Ангелику. Лишь усыпляющий газ, пущенный в палату, утихомиривает его.
Округлое, мягко обволакивающее сопрано Джулии Фуш идеально подошло для партии сладострастной и обольстительной Ангелики, истинной царицы любви. Ее возлюбленный Медоро (травестийная роль Дельфин Галю) выведен завзятым ловеласом, который волочится в клинике за всеми медсестрами. Медоро не прочь поухаживать и за влюбленной в него пастушкой Дориндой (лучезарное и гибкое сопрано Дианы Брейвик).
Интонация спектакля скорее ироничная, нежели серьезная. Поэтому нет смысла говорить о правде характеров – их ходульность, наоборот, подчеркивается. Иронично ставить Генделя – давняя традиция, насчитывающая как минимум четверть века: а как иначе избежать выспреннего пафоса, которым перенасыщены его оперы?
Гюляра Садых-заде, Цюрих, “Ведомости”