Геннадий Рождественский: С палочкой против системы

Опубликовано: 28.08.2018

Геннадий Рождественский. Фото – Эрик Шахназарян

16 июня 2018 на 88-м году жизни после долгой болезни умер дирижер, просветитель, мыслитель, пианист и композитор Геннадий Рождественский.

Он оказал огромное влияние на судьбу музыкального искусства второй половины XX века не только в Советском союзе и в России, но и во всем мире.

Ушел из жизни Геннадий Рождественский

Аристократ духа, энциклопедически образованный интеллектуал с эмоционально горячим, независимым мышлением и характером представитель музыкантской династии, ученик Елены Гнесиной, Льва Оборина и своего отца дирижера Николая Аносова, просветитель не руссоистского, скорее вольтерианского толка, Рождественский был (и сам в этом признавался) насквозь человеком XX века, но и XXI веку он смог оказать большое одолжение своим пристальным и неравнодушным вниманием и деловитым художественным упрямством.

Музыкант на все времена

Он был не просто пропагандистом нового искусства XX века — от Шостаковича, Прокофьева и Стравинского до Шнитке, Губайдулиной и Бриттена, не просто их другом и коллегой, но их представителем, медиумом, буквально частью их творчества.

Без Рождественского с его художественной и политической независимостью не было бы многих важнейших событий культурной жизни XX века, таких как эпохальная премьера Первой симфонии Шнитке в 1974 году в Горьком с оркестром Горьковской филармонии и ансамблем «Мелодия». Очень может быть, что и сама музыка была бы другой.

18 смешных пранков над друзьями

Целые воображаемые тома новейших репертуарных хрестоматий появлялись на свет благодаря его исполнениям, премьерам и записям, которые мгновенно становились образцовыми. Зачастую это была не только новая музыка, но и старая, редкая, давно вышедшая из употребления и стараниями Рождественского оживавшая заново, как «Идоменей» Моцарта в редакции Рихарда Штрауса, «Три Пинто» Малера по эскизам Вебера, «Сервилия» Римского-Корсакова, поставленный при нем «Бег» Николая Сидельникова или российская премьера драмы «Лазарь, или Торжество Воскрешения» Шуберта — Эдисона Денисова.

Гражданин мира, советскую музыку Рождественский превратил в мировое достояние. А в последние годы, например, много занимался британской музыкальной культурой и аккуратным импортом ее в постсоветское пространство.

Человек сильных жестов, потрясающих рассказов и громких заявлений, не терпевший критику за постыдную необразованность, но уважавший публику при всем, как ему вполне справедливо представлялось, ее онтологическом невежестве, Рождественский был большим художником негромких, невелеречивых, внимательных и деликатных подходов к музыкальной интерпретации.

В 2016 году на юбилейном празднестве в Большом театре, с которым Рождественского всю жизнь связывали важные, тесные, сложные, неспокойные отношения, это тихое величие ощущалось снова и снова пронзительным откровением.

С Большим у Рождественского — музыканта универсального склада, дирижера в равной степени оперного и симфонического, человека театра и симфонической культуры (кроме российских он в разное время возглавлял оркестры BBC, Венский симфонический, Стокгольмский королевский оркестры) оказалась связана вся долгая жизнь.

В 1951 году он пришел в театр молодым специалистом, в 1951-1960-м, 1965-1970-м и 1978-1982-м возглавлял оркестр, и эти времена в Большом стали целой эпохой. В 2000-м он еще раз вернулся — всего на один сезон — и ушел со скандалом.

Письмо министру

В последние годы Рождественский возглавлял Камерный театр Покровского, в котором работал еще в 1974-1985 году, продолжая дело выдающегося советского режиссера и многолетнего партнера, и выстраивая неординарную музыкальную политику премьер и открытий. Недавно его Камерный театр, переживавший смутное время после скандального развода с главным режиссером Михаилом Кисляровым, перешел в административное ведение Большого.

Для многих молчание Рождественского в этой ситуации прозвучало неловко, для других — как набат. Вероятно, сил противостоять реальности словом у Рождественского уже не было. Он столько лет противостоял ей делом.

Неудобный советской административно-хозяйственной структуре культуры, Рождественский, как выяснилось, остался как минимум также, если не больше, не удобен российской. Но его художественная деятельность представляла собой огромный, репертуарно и стилистически уникальный мир, и теперь он остается с публикой на сотнях записей: в этом Рождественский был неподражаемо последователен — он, в частности, записал все симфонии Брукнера, Глазунова, Прокофьева, Шостаковича, Сибелиуса, Чайковского — и как и во многом другом наделен удивительной работоспособностью и лишен даже тени какого бы то ни было кокетства.

Юлия Бедерова, “ КоммерсантЪ “

Наследники традиций Геннадия Рождественского

В свое время из дирижеров помоложе Рождественский выделял троих — Саймона Рэттла, Пааво Ярви и особенно Владимира Юровского, даже появлялся на его концертах.

В более поздних интервью Рождественский предпочитал отмечать своих учеников и ассистентов, выделяя Филиппа Чижевского, хотя и критикуя его за «авангардный крен». Между тем сегодня именно Юровский — самый прямой и очевидный наследник лучших традиций Рождественского: в составлении интригующих программ, в блистательных преамбулах, во внимании к незаслуженно забытым партитурам прошлого и к самой новой музыке.

Музыкант, артист, проповедник

То, что год назад Юровский пригласил к участию в «Историях с оркестром» именно Геннадия Рождественского и Александра Лазарева, а они приняли его приглашение, говорит о взаимном ощущении преемственности между тремя поколениями дирижеров.

Отменив свой собственный филармонический абонемент, 86-летний Рождественский нашел силы последний раз выйти на сцену именно в абонементе Юровского: это выглядело как символическое благословение.

Записи Геннадия Рождественского

Из сотен записей Рождественского доступны далеко не все, тем большей благодарности заслуживает фирма «Мелодия», переиздавшая многие на CD. Это циклы симфоний Шумана, Глазунова, Сибелиуса, Воан-Уильямса, Чайковского; все балеты, фортепианные концерты, симфонии и опера «Игрок» Прокофьева; «Нос» и «Игроки» Шостаковича; избранные сочинения Мендельсона, Венявского, Мусоргского, Грига, Стравинского, Щедрина, Арапова, Локшина, Буцко; эпохальная программа 1982 года «Русский авангард» (Шнитке, Денисов, Губайдулина); альбом фортепианных дуэтов с Викторией Постниковой.

Фирма Chandos выпускала симфонии Бородина, Энеску, Нильсена, Губайдулиной, Шнитке, балеты Дукельского и Глазунова, первые полные записи трех балетов и оперетты «Москва-Черемушки» Шостаковича. Вышли произведения Тищенко, Тавенера, «Человеческий голос» Пуленка, издаются записи с Симфоническим оркестром Би-Би-Си.

Дискография Рождественского таит еще немало открытий; недавно появились сочинения Слонимского и Фалика, стоило бы переиздать и его цикл симфоний Шостаковича. И, конечно, те записи, где звучит голос Рождественского.

Отношения Геннадия Рождественского с критикой

Абонемент «Туманный Альбион» Рождественский завершил оперой Чарльза Вильерса Стэнфорда «Критик». Накануне концерта дирижер нагнетал интригу, обещая поразмышлять о музыкальной критике, которую не жаловал никогда.

Их отношения особенно обострились в сезоне-2000/01, когда одна из газет написала об отмене программы Рождественским, в ответ он прочитал целую речь перед очередным концертом. В рецензии на него, в свою очередь, была допущена ошибка, и Рождественский бросил все силы на борьбу с автором.

Дирижер вспомнит об этом и 13 лет спустя так, будто обидная рецензия вышла накануне. В отношениях с критикой Рождественский словно застрял в 2001 году. Воюя с прошлым, он молчал о том, что из газет, писавших о музыке, одни закрыты, другим эта тема не нужна, а третьи оценивают материалы количеством лайков.

Геннадий Рождественский: “Из критиков меня интересовал только Бернард Шоу”

Обращаясь к тысячной аудитории, Рождественский разворачивал веер цитат, называя критиков то подлецами, то ослами. Вот чем запомнилось незаурядное исполнение оперы «Критик», к которому было приложено столько труда.

Просветительские программы Геннадия Рождественского

Участие Рождественского в абонементе «Истории с оркестром» не случайно: этот цикл задуман дирижером Владимиром Юровским как продолжение просветительских абонементов Рождественского — легендарных циклов «Брукнер и его время», «Мартину и чешская музыка XX века» и других. Их программы, частично вошедшие в книгу Рождественского «Преамбулы», заставляли тосковать о временах, когда были возможны столь масштабные проекты, казалось, неосуществимые сегодня.

Геннадий Рождественский. Фото – Эрик Шахназарян

Однако, начиная с сезона-2004/05, Рождественский нашел оптимальную для себя форму присутствия в московской музыкальной жизни: абонемент из четырех концертов, следующих друг за другом на протяжении пары недель,— своего рода мини-фестиваль.

Абонементы Рождественского могли быть как монографическими, так и разноплановыми. Цикл «Семеро их» посвящался Прокофьеву, Скрябину, Рахманинову, Стравинскому, Мясковскому, Шнитке и Шостаковичу, «Скандинавская триада» — Нильсену, Григу, Сибелиусу. Был и абонемент Чайковского, и цикл малоизвестных сочинений и обработок Шуберта. Самый масштабный абонемент последних лет, «Туманный Альбион», посвящался малоизвестной британской музыке последнего столетия: сорок сочинений двадцати авторов за три сезона.

Следующий и последний цикл, «Моцарт и…», представлял ранние мессы Моцарта в сочетании с лучшими страницами музыки ХХ века. Сегодняшний интерес публики к просветительским программам — заслуга Рождественского, чьи абонементы много лет играли в сезонах филармонии определяющую роль.

Последнее выступление Геннадия Рождественского в Москве

Последний раз Геннадий Рождественский появился перед московской публикой чуть больше года назад. Перед этим впервые за много лет без его абонемента прошел сезон Московской филармонии: из двух объявленных концертов один провел другой дирижер, второй не состоялся вовсе.

Тем временем Рождественский был приглашен открывать летний абонемент «Истории с оркестром», и до последнего никто точно не знал, выйдет ли он на сцену. К радости зала он все же появился и за несколько минут рассказал о Скрябине, Островском, Чехове, Станиславском, Пикассо, Муссолини.

Представляя Вторую симфонию Скрябина, Рождественский выступил как полноправный соавтор, предложив собственные представления о темпах. Дирижер словно заставлял Госоркестр играть так медленно, как только возможно, заменяя драму с ее неизбежными законами развития чем-то вроде грандиозной медитации.

Геннадий Рождественский открыл цикл «Истории с оркестром»

Специально для этого исполнения Рождественский сократил партитуру на 31 страницу, и все равно симфония шла 57 минут. Но привычные разговоры о том, что медленные темпы — признак позднего стиля Рождественского, оказались не к месту: здесь темпы были средством проникнуть в иное измерение, где действует свое музыкальное время. Чуть оптимистичнее, но не затмив впечатления от симфонии, прозвучал «Прометей». Таким оказался последний концерт Геннадия Рождественского в Москве.