Алиса в стране чудес
Опубликовано: 03.11.2017
Как она ни пыталась, она не могла найти тут ни тени смысла, хотя все слова были ей совершенно понятны.
Льюис Кэрролл «Алиса в стране чудес» Пожалуй, любой современный язык, а уж русский вне всяких сомнений, похож на кроличью нору, в которую угодила героиня сказок Льюиса Кэрролла Алиса: чем дальше залезаешь, тем становится «чудесатей и чудесатей». Возьмем, к примеру, склонения. Для того чтобы научить детей или иностранцев правильно определять, какое безударное окончание писать в существительных, склоняемых по падежам, языковеды придумали все слова разделить на три большие группы. Конечно, тем самым они кое-что еще больше запутали. Ну, например, само слово. Склонением называется изменение части речи по падежам и числам и, в то же время, склонение (первое, второе или третье) – это одна из этих больших групп. Видимо, сначала было просто склонение слов по трем типам, а потом «типы» посчитали лишними, и слово «склонение» стало многозначным. Те, кто окончил, школу давным-давно, в большинстве своем не вспомнят, по каким же признакам существительные попали в эти три контейнера, однако это не мешает им писать грамотно (чаще всего).
🌺🐇 Видео для детей 💖 Алиса В Стране Чудес 💖🐇🌺 #алисавстранечудес
Мало нам родов, смысл и значение которых сегодня не понимает никто, так нате вам еще и склонения, которые и вовсе являются искусственной градацией. Да, к родам мы привыкли и не испытываем затруднений, но попробуйте объяснить иностранцу, изучающему русский язык, почему стул – мужского рода, табуретка – женского, а кресло – среднего. Никаких оснований для этого не существует. Вернее, они были в глубокой древности, но до нас не дошли, и признак рода мы имеем лишь в качестве рудимента. Конечно, запомнить, к какому склонению относится то или иное существительное не сложно, и большинство школьников с этим легко справляется. Но… как обычно, не обходится без исключений. Ох уж эта грамматика: - Правил нет, а если есть, то никто их не соблюдает. Вы себе не представляете, как трудно играть, когда все живое – (сетовала Алиса в волшебной стране). Так вот, оказывается, существуют разносклоняемые существительные. Такое название они получили потому, что к ним невозможно применить общие нормы. Если такие слова поставить в какие-либо падежи, то можно заметить, что в тех или иных случаях они приобретают окончания разных склонений. В первую очередь к этой группе относятся десять существительных, заканчивающихся на –мя (пламя, бремя, вымя, время, имя, знамя, племя, стремя, семя и темя), а также слова «путь» и «дитя». Поговорим о десяти «негритятах», которые являются очень примечательными персонажами. Откуда у них это –мя на конце, и почему, все они склоняются исключительно? Только мы попробуем изменить падеж любого из них, как ни с того, ни с сего в его морфемном составе возникает суффикс –ен–. Например, «стремя» - «стремЕНи» - «стремЕНем». Почему в именительном и винительном падежах суффикса нет, а в остальных он тут как тут? И вообще, это «мя» сильно напоминает местоимение «меня» в краткой форме, какую мы до сих пор слышим в церковно-славянском языке: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей». К слову, такая краткая форма характерна как для богослужебных текстов, так и для просторечья. Это касается и других личных местоимений: «Величаем Тя, Господи» или «Ну, чё там у тя?». Возможно, наши «исключительные» слова сохранили ранее существовавшую возвратную частицу, наподобие того, как в современном языке происходит с глаголами. Например, умылСЯ – умыл себя, побрилСЯ – побрил себя, оделСя – одел себя и так далее. Вот слово «знамя», так и напрашивается расшифровать как «знай-мя», то есть «знай меня». В этом его смысл. Как понять ратникам в степи, встречная дружина своя или чужая? Военной формы не было, отличительным знаком служило знамя с символьным указанием на принадлежность какому-либо роду-племени. «Знай меня!» как-бы говорит знаменосец во главе войска. Аналогичная ситуация со «стременем». «Стреми меня» – в этом смысл замечательного изобретения, позволяющего коннику уверенно держаться в седле, удерживать баланс в процессе верховой езды. Нехитрое устройство дает опору для воина, которая позволяет ему эффективнее справляться с боевыми задачами: наносить сильные удары саблей, обеспечивать точность при стрельбе из лука. А главное – стоя в стременах, всадник может стремительно скакать, амортизируя на полусогнутых ногах. Интересно, что ранее были, да и сейчас в некоторых случаях сохранились формы окончаний не –мя, а –мень. Например, знамя – знамень(е), стремя – стремень (ранняя форма упоминается в летописях), пламя – пламень, время – (без)времень(е), темя – темень. Вот откуда берется суффикс –ен– при склонении этих слов! Ранее он существовал и в именительном падеже, а потом выпал и потерялся. Но ведь –мень еще в более явной степени указывает на родство с местоимением «меня». Правда, с толкованием остальных слов группы, такой ясности мы не наблюдаем. Те, кто слышал о приключениях Алисы, помнят, что в волшебной стране ей попадались то пирожок с надписью «съешь меня», то пузырек, призывающий: «Выпей меня». Получается, что и рассматриваемые нами слова образованы по этому принципу. Вот, «семя» – сей меня, «пламя» (полымя) – пали (полыхай) меня, «племя» – плоди меня (о том, что «племя» и «плод» происходят от одной основы, можно прочитать в этимологических словарях), «вымя» – выжми (выдои) меня, «бремя» (беремя) – бери (и неси) меня (толковый словарь живого великорусского языка В. Даля – «беремя» ж. бремя, тяжесть, ноша; охапка, сколько можно обнять руками; вязанка чего-либо в подъем человеку). Картина несколько безумна, но: - Если в мире все бессмысленно, - сказала Алиса, - что мешает выдумать какой-нибудь смысл? Присмотримся повнимательней к слову «время». Что оно означает, или вернее, что оно означало для людей, введших его в оборот? Как нас уверяют филологи, праформой, породившей слова, обозначающие время в славянских языках, было *vertmen. Далее произошло упрощение групп согласных, выпало t, er между согласными заменилось на «ре». Окончание men (на самом деле его называют суффиксом) редуцировалось до «мя». Об этом мы уже сказали выше. Исконный корень «верт» недвусмысленно говорит о том, что «это» вертится, вертается (возвращается), вращается. Время всегда имеет образ чего-то крутящегося. Например, это колесо времени в образе солнца, катящегося по небосводу. Именно цикличное движение светил (солнца и луны) и позволило создать первые календари, помогающие вести счет времени. Также символом времени стало колесо прялки. Во многих мифах мы встречаем ткачество как образ сотворения нитей времени, жизни, судьбы. В восточно-славянской культуре центральная часть прялки, с которой соприкасалась кудель, часто украшалась знаками солнца и суточного круговорота. Колесо крутится – жизнь-нить прядется, солнышко по небу катится. Время в мифологии осмыслялось как конкретная предметная стихия – кудель на прялке, челнок или ткань на станке богов. А божества, прядущие сакральные нити, представлялись в женских образах. Среди богинь-прях наиболее известна Мокошь (Макошь - мать жребия). Рожаницы - богини предопределенности, вместо пряжи прядут судьбу людей, наделяя их счастливым или несчастливым уделом. Одна дева меряет жизнь, другая отрезает нить судьбы, третья, старшая, произносит слово судьбы. Сходные функции имели богини Доля и Недоля (Среча и Несреча). После прихода на Русь христианства функции Мокоши восприняла Параскева Пятница, став покровительницей ткачества, прядения и домашней работы. Подробнее о магии прядения, плетения и ткачества у славян здесь А мы далее углубляться в эту тему не будем, а отметим, что веретено (основная часть прядильных машин, при помощи которой происходит закручивание и наматывание нити) в своей основе имеет тот же корень, что и понятие «время». Праславянская форма – *verteno. С ним также связаны слова «веревка» (изначально – «вервь»), «веретьё» – грубая ткань из оческов льна или конопли, «вериги» – буквально «связывающие» (руки цепи), «вереница». Современный язык в долгом пути своего развития не только много всего приобрел, но также и потерял. Так, существительные бремя, вымя, пламя, темя не имеют множественного числа, но их легко реконструировать. Кроме того, в речи есть слова, которые сохранили окончание –мень, не изменив его на –мя. Таких слов также немного: камень, ремень, кремень, темень, ячмень и др. Думаю, что в плане словообразования их нужно рассматривать вместе с десятью, заканчивающимися на –мя. Есть мнение (Лев Успенский), что в праславянском языке «ремень» именовался так: «ремы», родительный падеж «ремене», винительный — «ремень». Точно так же «камень» некогда был винительным падежом от праславянского «камы». Вероятно, первоначально слово «ремы» обозначало не всякую кожаную ленту, а только особую завязку из кожи на упряжном ярме вола, так сказать «яремный ремень». Потом значение его расширилось. Но основа у этих двух слов — «ремень» и «ярмо» – одна, хотя и в двух разных вариантах. (Прилагательное от «ярмо» - «яремный» имеет вид более близкий к слову «ремень»). Так что никаких возвратных частиц «мя» на самом деле нет, а есть упрощение суффикса «мен», который появлялся при образовании винительного падежа. Но почему со временем винительный падеж заместил именительный? Загадка. Добавим, что кроме существительных, есть другие части речи на –мя. Наречия: вовремя, плашмя, стоймя, кишмя и более архаичные: ревмя, ливмя, ругмя, сидмя, лежмя, дрожмя, кричмя, торчмя. А также количественные числительные: два, три, четыре и другие, в конце которых они стоят (двадцать два, сорок три) в творительном падеже двумя, тремя, четырьмя, двадцатью двумя, сорока тремя. Отсюда мораль: что-то не соображу.